Святая глушь

 – Сочувствуешь? И только-то? А между тем, речь идет о несостоявшейся карьере. Я выбыл из жизни, отстал от ровесников на шесть лет. Не получил диплома колледжа. Не приобрел профессионального опыта, кроме расстановки книг на полке в тюремной библиотеке, но это, я думаю, не в счет. Даже если бы я окончил колледж, никто не пригласил бы меня на ответственную работу. Мой зачетный балл [21]  на первом курсе был 3,7, а теперь я так низко пал, что разношу почту. *** Я забрел в библиотеку на Сорок второй улице, потолкался по музею Метрополитен и почти весь день продремал в планетарии Хейдена. Порой я просыпался и таращился на звездный купол, как выходящий из анабиоза астронавт, затерянный во Вселенной.

Лишь однажды, отходя ко сну, она заметила, что с первого дня жизни во дворце, получив соответствующий доступ, она мечтает с головой окунуться в недра королевской библиотеки (единственного хранилища свитков на Безмятежной), но до сих пор ни разу даже не заглянула в помещение, где та расположена. – В чем же дело?! – вскричал Лабастьер. – Давай отправимся туда немедленно! – От этого посещения я хочу получить истинное наслаждение, – возразила Мариэль, – сейчас же я чувствую себя усталой, у меня мигрень… И я хочу любить тебя, мой король, у нас так мало времени для этого. Или тебе так не кажется? Конечно же, он не мог с нею не согласиться. В конце концов, для знакомства с библиотекой впереди у них была целая жизнь. *** В этот момент ГОЛОС тихо-тихо сказал: – Пойдем-ка в библиотеку. – Ты там? – так же тихо спросил король. – Ага, – язвительно подтвердил ГОЛОС, – и ору там во все горло, ты аж здесь слышишь. Лабастьер уже и сам понял бессмысленность своего вопроса, ...

Марку десять лет. Он направляется в глубину комнаты к маленькой, находящейся у стены библиотеке. По правде говоря, библиотека — это громко сказано, так как это все лишь маленькая этажерка из клееной фанеры, где стоит с десяток романов, купленных по дешевке. Каждый вечер, после того как его отец принимался за свое пиво, Марк приходил сюда доделывать домашние задания. Ему нравилась тишина. После трех-четырех «Будвайзеров» его отец обычно начинал сыпать оскорблениями в адрес Рейгана, Конгресса, муниципалитета, черных, азиатов, латиноамериканцев. Он поносил свою бывшую жену, а под конец — все общество в целом, обвиняя всех скопом в том, что лично он беден и несчастен… Марк пальцами пробежал по романам, выстроенным в ряд на полке, и нашел то, что искал: «Убить пересмешника». Он уже прочитал двести страниц этого романа, но книга ему так понравилась, что он заставляет себя читать только одну главу за вечер, чтобы продлить удовольствие. Это потрясающая история о том, как некий адвока...

Томский быстро перевернул книгу. Начал с деланным интересом рассматривать ее с самого начала. Итак, Шаман – вор. Все это богатство похищено из Полиса. Других вариантов нет. Брамины никогда не расстанутся со своими книгами и уничтожат любого, кто покусится на сокровища главной библиотеки Метро. Совершив подобное преступление, Шаман не мог не стать затворником одиночкой. И даже это было временным выходом из ситуации. Хранители не забывают ничего. Рано или поздно они отыщут вора. Вот почему Шаман согласен идти хоть к черту на кулички, лишь бы не засиживаться на одном месте.

- Там, куда тебя повезут, очень приятно, - подбадривающе крикнул он. - Удобное жилище, всевозможные приспособления для занятия спортом и полная библиотека литературы двадцатого столетия. Столетия, в котором ты будешь проводить свое время.

- Скрипка. - Должно быть много книг, которые рассказывают о том, как она действует. Антиквар согласился. - Несомненно, должно быть что-нибудь университетской библиотеке.

Что мы хотим и в чем мы нуждаемся - это знание. Энциклопедии, доступ к человеческим библиотекам. Или еще лучше - приезжие человеческие лекторы, для которых не составит никакого труда, если их мысли будут читать.

Закончив разговор, она принялась ходить взад-вперед по комнате. Две недели! Казалось невозможным, чтобы что-то произошло за это время. Через две недели, согласно ее плану, только-только начнется психологическое давление на делиан и неделиан. Мысль об этом напомнила ей кое-что. Быстро подойдя к трансмиттеру материи, она настроила его и через мгновенье оказалась в главной библиотеке, в личном кабинете ее заведующей, которая сидела за столом. - Джейн, у вас есть материалы о делианских волнениях в… - начала она безо всякого вступления. Библиотекарша вздрогнула и привстала в кресле, но тут же плюхнулась обратно.

– У вас есть “Посол” Генри Джеймса? – спросил Том в библиотеке первого класса. Книги на полке не оказалось. – К сожалению, нет, сэр, – сказал дежурный офицер. Том был разочарован. Именно про эту книгу спрашивал мистер Гринлиф. Том счел своим долгом ее прочесть. Он пошел в библиотеку второго класса и нашел-таки книгу, но, когда ее стали записывать и он назвал номер каюты, служащий извинился и сказал, что пассажиры первого класса не имеют права брать книги в библиотеке второго. Том с самого начала боялся, что так и будет. Он послушно поставил книгу на место, а ведь мог с легкостью, ну просто с невероятной легкостью подойти близко к полке и незаметно сунуть книгу под куртку.

Женькины друзья были челноками, возили чай и свинину на Проспект Мира, на ярмарку. Обратно везли мультивитамины, тряпки, всякое барахло, иногда даже доставали книги, которые, засаленные, зачастую с недостававшими листами, неведомыми путями оказывались на Проспекте Мира, пройдя пол-метро, кочуя из баула в баул, из кармана в карман, от торговца к торговцу — чтобы наконец найти своего хозяина. На ВДНХ гордились тем, что несмотря на удаленность от центра, от главных торговых путей, поселенцам удавалось не просто выжить в ухудшающихся день ото дня условиях, но и поддержать, хотя бы только и в пределах станции, стремительно угасающую во всем метрополитене человеческую культуру. Администрация станции старалась уделять этому вопросу как можно большее внимание. Детей обязательно учили читать, и на станции даже была своя маленькая библиотека, в которую, в основном, и свозились все выторгованные на ярмарках книги. Беда была в том, что книги челнокам выбирать не приходилось, брали что было, ...

Это помещение резко отличалось от всех остальных. Не было здесь пустоты и запустения, как в предыдущих комнатах, или таинственных всполохов и холодного сквозняка, как в зале на втором этаже: помещение оказалось библиотекой. Здесь было тепло и пахло книгами. Вдоль стен стояли высокие шкафы из черного дерева, скупо поблескивая то ли бронзовыми, то ли золотыми ручками; за стеклянными дверцами темнели корешки книг с тусклыми нечитаемыми надписями. Пол застилал ковер нейтрального серого цвета; в глубине комнаты, под низко расположенным настенным светильником, располагались небольшой столик и пара глубоких кресел рядом с ним. На столике, под стеклянным колпаком, лежала маленькая книжка в черном переплете. 

Библиотека "крепости аббата" была в неопрятном состоянии. Всюду сырость, несмотря на открытые окна. Книги, потрепанные временем и руками читателей, так пахли плесенью, что в комнате было невозможно дышать. Заглядывая в книжные шкафы, Игнасио заметил сочинения Августина, Исидора из Севильи, Григория Великого и Амвросия. В основном труды о Священном Писании, но были и писатели-язычники, например Аристотель и Сенека.

Стивен Кинг - Зеленая миля Однажды в камере появилась женщина – Беверли Макколл. Она была черная, как дама пик, и прекрасна, как грех, который у вас никогда не хватит пороха совершить. Она шесть лет мирилась с тем, что муж бил ее, но не могла стерпеть и дня его любовных похождений. Узнав, что муж ей изменяет, она на следующий вечер подкараулила беднягу Лестера Макколла, которого приятели (а может быть, и эта очень недолгая любовница) называли Резчик, наверху, на лестнице, ведущей в квартиру из его парикмахерской. Она дождалась, пока он расстегнет свой халат, а потом наклонится, чтобы неверными руками развязать шнурки. И воспользовалась одной из бритв Резчика. За два дня перед тем, как сесть на Олд Спарки, она позвала меня и сказала, что видела во сне своего африканского духовного отца. Он велел ей отказаться от ее рабской фамилии и умереть под свободной фамилией Матуоми. Ее просьба была такова зачитать ей смертный приговор под фамилией Беверли Матуоми. Почему-то ее духовный отец н...

Библиотекарша У Нади большая радость. Во вчерашней московской газете напечатан Указ о награждении передовиков животноводства. Доярку Дунаеву, Надежду Сергеевну, наградили орденом Трудового Красного Знамени. По этому поводу днем во Внукове состоялся митинг. А после митинга председатель колхоза рассказал, что этот орден полагается носить на левой стороне груди, там же, где комсомольский значок, что подвешивается он на голубой, под цвет Надиным глазам, ленточке. Надя давно знала это, но слушать председателя было все-таки приятно.

Исаак Бабель  Публичная библиотека (1916) То, что это царство книги, чувствуешь сразу. Люди, обслуживающие библиотеку, прикоснулись к книге, к отраженной жизни, и сами как бы сделались отражением живых, настоящих людей. Даже служители в раздевальной загадочно тихи, исполнены созерцательного спокойствия, не брюнеты и не блондины, а так – нечто среднее. Дома они, может быть, под воскресенье пьют денатурат и долго бьют жену, но в библиотеке характер их не шумлив, не приметен и завуалированно сумрачен.